Читаем без скачивания Обратно в настоящее - Юрий Жуков

Обратно в настоящее

Юрий Юрьевич Жуков

© Юрий Юрьевич Жуков, 2016

ISBN 978-5-4474-7268-9

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

1

Доктор Морис Жерар любил просматривать старые газеты. Это было для него тем более увлекательным, поскольку сам он преподавал студентам историю и историю ХХ века как эксперт. В архивах Сорбонны хранились экземпляры всех парижских газет, начиная с момента их появления в этом городе. Доктор Жерар был постоянным посетителем архива, хранители Полетт Нэди и Анни Моруэн были давно знакомы с ним. За мадам Нэди он даже слегка ухаживал, хотя был женат и вполне счастлив в браке.

После рождественских каникул 2013 года доктор Жерар появился в архиве в начале января года следующего и подарил мадам Нэди календарь с видом Стоунхэнджа и шунгитовый браслет.

– Ну что Вы, Морис! – смутилась Полетт. – Я не рассчитывала… А знаете, кстати?! Я приготовила для Вас послевоенные газеты. Вы просили…

Они выскользнули в соседнее помещение избегая быть увиденными мадам Моруэн и там обнялись.

– Морис, ну Вы пытаетесь толкать меня на необдуманные действия… Постойте! Вот «Паризьен либере», нынешняя «Паризьен», уже самая популярная газета тех времен. Мне казалось, что есть все экземпляры, но когда стали вносить в базу, то оказалось, что некоторые утрачены… Морис, постойте! Не заставляйте женщину силой нарушать благоразумие. Так вот: несколько газет мы не обнаружили и сейчас выясняем куда они могли деться. Но ведь Ваше исследование опирается на множество документов и если часть из них утрачена, это не помешает Вам восстановить главные события. Скажите, я права, Морис?

– О да!

Месье Жерар сделал еще несколько горячих телодвижений, но в этот момент в соседней комнате раздались шаги и Полетт оторвалась от него и исчезла за дверью. Жерар стряхнул с себя стрелы Амура и сел перелистывать газеты. Тема его исследований была вполне очерчена и не носила глобального характера. Следовало отсмотреть и отобрать не зализанные историками, порой весьма скандальные газетные мнения о деятельности Шарля де Голля в первый период его политического взлета: о его враждебности к США и терпимости к СССР, об аристократическом национализме и прочее. Старые газеты были не только живыми свидетелями этих событий, в них можно было еще найти замечательные подробности, которые обычно опускались в учебниках и которые так ценил доктор Жерар. Вот описание родового имения де Голлей в Коломбэ, сделанное журналистом явно коммунистического толка. А вот полоса с фотографиями за март 1947 года под общим заголовком «де Голль ушел, чтобы воевать с Четвертой республикой». На фото – легендарный генерал, в окружении соратников по RPF, акцентирует внимание читателей на проблемах жизни французской столицы: де Голль на фоне улиц, на фоне магазинов, в метро на фоне вестибюлей уже покойного тогда архитектора Эктора Гимара…

– Ах, Гимар! – не удержался Морис.

Завораживающие старые фото ушедших исторических героев на первых полосах, множество мелких заметок, которыми пестрили тогдашние газеты и которые Жерар не в состоянии был охватить. Да и к чему? Ведь журналисты второго эшелона собирают сенсации, а ему нужны реально значимые факты. Когда в газетное хранилище вошли Полетт Нэди вместе с Анни Моруэн, доктор Жерар уже порядком утомился перебирая глазами заголовки фасадных страниц.

– Месье Жерар, с Новым годом! – обратилась к нему мадам Моруэн. – Нашли для себя что-нибудь полезное?

– Я рад Вас приветствовать, мадам! – ответил Жерар. – Вас также с Новым годом! У меня, честно говоря, уже глаза болят. Ничего радикально нового я не нашел, но восхитился, в очередной раз, гением нашего Гимара.

– Кстати! – продолжила Анни Моруэн. – Раз уж речь зашла о метро, то я Вам покажу одну статейку. Но это позже. У Вас глаза устали и сейчас пойдемте к Филиппу. У него сегодня свежий рецепт салата с мидиями и восхитительный кофе.

– Вот именно, что статейку, – проворчала Нэди, не то из ревности, не то из какого-то страха.

Моруэн была не столь привлекательна внешне, как ее коллега, но имела волевой характер и редкий для женщины аналитический ум.

Филипп, содержавший бистро на территории самой Сорбонны, всегда угощал посетителей какими-нибудь изысками.

– Кофе действительно здорово взбодрил! – делился впечатлениями доктор Жерар. – А что за статью Вы отыскали, мадам Моруэн?

– Я бы сказала, что это заметка, а не статья. Поэтому верить тому, что там написано следует с большими оговорками.

– Я надеюсь, Вы мне ее сейчас покажете, уважаемая коллега.

– Не сейчас. Но завтра покажу.

Морис удивленно вскинул глаза.

– Вам разве Полетт не рассказала, что часть изданий оказалась утрачена или…

– Что или? – продолжил удивляться Жерар.

– Анни, зачем Вы это говорите!? – нервно вмешалась Полетт. – Мы с Вами просто предположили что-то, а доктор Жерар может думать по другому!

– Я понял: Вы хотели сказать, что часть изданий была изъята! – закончил мысль Морис и проглотил остатки кофе вместе с осадком.

– Да, но это только предположение, – продолжала Анни, а Жерар уже слышал ее слова как из старого телефона, где связь вот-вот оборвется. Он, вместе с кофе, провалился куда-то вглубь… Мадам Анни нажала какую-то кнопку и «лифт» пошел вниз. Нет, это Полетт нажала с ее страхом. Но « лифт» поехал. А куда? Надо было что-то вспомнить. Информация, спрятанная за порогом памяти, хуже пули в сердце. Она будет томить и изводить, и мучить как адский огонь. Даже сексуальное влечение к мадам Нэди оказалось заблокированным и выглядело сейчас никчемным.

Однако, вернувшись в архив, доктор Жерар попытался снова собраться и весело закруглить тему об исчезнувших газетах.

– Говорить можно все, что угодно, – резюмировала Анни Моруэн. – Журналистские утки всегда были частым явлением. Я не склонна им верить. Но тут ко мне кое-что «прилетело». Вам как историку это может быть более понятно.

– Так что же, что «прилетело», уважаемая Моруэн? Не интригуйте! – нарочито бодро спросил Жерар, чувствуя, что как раз Анни Моруэн бодра, а он куда-то «съезжает».

– В мае прошлого года я ездила к своему брату в Марсель. Когда в воскресенье была ярмарка, он вынес продавать бюро нашей бабушки. Я не была против, бюро было старое, громоздкое, чистый хлам. Деньги поделили согласно праву наследования. Но когда человек из России, купивший бюро, стал грузить его в свой фургон, то вынул изнутри часть ящичков и оттуда вывалилась старая газета, видимо случайно приклеившаяся к стенке мебели. Я подняла ее. Это была «Паризьен либере» от 16 июня 1947 года. Мне это показалось забавным, мы с братом и его женой вечером развлекли себя чтением ретро-новостей. Первые полосы были отданы разумеется политике…

– Так и-и? – не удержался Жерар.

– Где-то на пятой… нет, на шестой странице я прочла небольшую заметку с опровержением сведений журналиста Мишеля Вернье, который, в предыдущих номерах якобы утверждал, что при попытках начать строительство глубокой линии метро ученые обнаружили объект аномального содержания… С Вами все нормально, месье Жерар? Вы очень бледны.

– Н-нет… Все отлично, мадам Моруэн!

– Я заканчиваю. Брат, ради интереса, проверил в интернере информацию о строительстве метро в 1947 году. Оказалось, действительно, правительство Бидо и Тореза инициировало проект создания новой ветки метрополитена, наподобие нынешнего RER. При этом сведения были очень краткие, противоречивые и, по мнению брата, недостоверные. Из них следовало, что проект оказался неудачным, экономически неоправданным и, несмотря на подключение американских специалистов, был почти сразу заморожен, а потом и вовсе закрыт по указу Ориоля. Аналитики однозначно оценивали это событие в русле политической борьбы: правящей партии надо было «утереть нос» оппозиционным голлистам, но планы зачастую делались опрометчиво или имели показной характер. Техника была не развита, многие рабочие болели и даже умерли из-за тяжелой работы. Я думаю, месье Жерар, что условия жизни в послевоенной Франции Вам знакомы лучше, чем мне.

Жерар сделал легкий выдох, но «заноза» в механизме памяти лишь немного пошевелилась и не пошла наружу.

– Да, мадам! Так, а… что же с газетами?

– Слушайте! Газета пролежала у меня среди прочих бумаг до прошлой осени, когда началась работа по сверке базы и перенесению ее в новую программу. Доктор Рошель был весьма раздражен и сетовал на то, что распоряжение об обновлении поступило якобы еще в 2012 году. Мы торопились, работали все, включая профессора Можерини с кафедры физики, который был подсоединен к нам как автор программы. Первой я сверяла базу «Паризьен либере». Когда обнаружилась утрата нескольких десятков номеров, то удивило не только количество, а еще и то, что эти экземпляры шли подряд с 18 мая по 11 июля 1947 года. Я предположила изъятие и доложила обо всем доктору Рошелю. Он отреагировал достаточно равнодушно. Когда я попыталась расспросить месье Рошеля о возможностях восстановления утраты, то он, и особенно профессор Можерини, стали укорять меня в торможении нашей основной работы. «Лакуны в исторических документах – частое явление», – ответил наш итальянский коллега.